У Фестиваля не слишком длинная история. Но это не мешает ему регулярно собирать восторги публики и театральный бомонд со всей Европы. Вот и на этот раз в легендарное здание на Театральной площади съехались танцоры из Королевского балета Великобритании, парижской "Гранд-опера", миланского "Ла Скала", Нидерландского театра танца... Кстати, несмотря на обилие фестивалей хороших и разных, балетное действо с запоминающимся лицом сегодня в общем-то редкость. Навскидку вспоминаются лишь Гамбургские балетные дни - детище "самого" Джона Ноймайера, которого боготворят продвинутая публика и критика. Тем более приятно, что фестиваль "Мариинский", несмотря на скромный возраст, обретает традиции и неповторимый стиль.
Одна из его черт - умение организаторов преподносить публике сюрпризы. С тех пор как знаменитый Алексей Ратманский поразил (а кое-кого и шокировал) смелой перелицовкой прокофьевской "Золушки", фестиваль всегда чем-нибудь да удивляет. На этот раз известный хореограф Дэвид Доусон написал специально для мариинской труппы балет Reverence. Хореограф в восторге от русской труппы, и чувства эти взаимны. Восходящая звезда Дарья Павленко, занятая в Reverence, восторженно отзывается о стиле работы над постановкой, который проповедует Доусон: "Мы практически создаем балет вместе с Дэвидом".
Это говорит о многом. Прошли времена, когда на Западе считали, что Мариинка способна работать лишь в узком русле, заданном знаменитой вагановской школой. Сегодня традиции и новаторство увязаны в один тугой узел. В этом и заключается неповторимость. К примеру, в Лондоне балет более или менее ортодоксален, в Нидерландах власть авангарда бесспорна. Каково же место Мариинки на карте европейского балета? Порывать с классическим репертуаром и терять несколько веков театральной культуры нельзя, без них не было бы Мариинского театра. Но и осваивать балет века нынешнего, требующий от солиста парадоксальной воздушной акробатики, необходимо. Как бы то ни было, с европейским зрителем нужно уметь говорить языком авангарда, если хочешь быть понятым. И разговор этот, похоже, получается. Восхищенные отзывы того же Уильяма Форсайта о мариинской труппе - высший сертификат соответствия современным балетным стандартам.
В общем, пока мариинская труппа испытывает все мыслимые перегрузки от притяжения обеих балетных вселенных - классической и авангардной. Потому и покоится ныне питерский балет на трех китах - Петипа, Баланчине и Форсайте. Это если говорить о репертуаре. А если о примах, то очевидно, что держат его на своих хрупких плечах Ульяна Лопаткина, Диана Вишнева и Дарья Павленко, три питерские балетные грации. Их бенефисы и стали гвоздем программы.
Что такое бенефис балетного солиста? Отчасти попытка возродить дух императорского театра, где это действо отличалось особой торжественностью. Но невозможно блюсти традицию с точностью до буквы. Когда рампу освещали газовые рожки и император занимал почетное место в ложе, бенефисы были иными. Триумф и почитание - это само собой, но была и прозаическая цель - материальное вспоможение танцовщику. Средства от спектакля шли прямиком в карман солисту. Правда, он и сам должен был постараться обеспечить свой звездный час. Съездить к видным горожанам, чтобы лично пригласить их на выступление, и устроить банкет. Теперь времена иные. Те, чья жизнь проходит на пуантах, не обижены гастролями и участием в проектах лучших хореографов. Так что нынешние бенефисы - это скорее дань чистому искусству, визитная карточка солиста, демонстрирующая его предпочтения, технику и стиль.
На этот раз публика увидела поистине прекрасный триумвират.
Ульяна Лопаткина, как и ожидалось, была верна классическим канонам. Она заставила заиграть всеми гранями "Раймонду". "Раймонда" вообще исполняется нечасто. А Ульяна в последний раз танцевала эту партию 10 лет назад. И вот теперь решила преподнести подарок балетоманам. Ее танец невозможно спутать ни с каким другим, даже если бы сцена погрузилась в полумрак. Узкие ступни и ладони солистки удлиняют движения, как бы продолжают музыку, заставляя ее вибрировать и отзываться в ракурсах развернутого тела балерины. Остается лишь наслаждаться отточенностью ее графических поз. В исполнении Лопаткиной откровенный академизм отнюдь не выглядит этаким Ветхим Заветом, он живет и дышит. Поневоле вспоминается до боли знакомое: "Летит, как пух от уст Эола; / То стан совьет, то разовьет / И быстрой ножкой ножку бьет".
А вот репертуар Вишневой стал продуманным компромиссом между традиционной хореографией Петипа ("Баядерка") и корифеями века двадцатого в лице Баланчина, Форсайта и Петра Зуски. "Баядерка" - вещь хрестоматийная и сюжетная. Никакого тебе рождения пластики из духа музыки, ставшего знаменем авангардистских штудий. Этот реверанс в сторону старины выглядит и интересным, и неожиданным. Хотя бы потому, что Вишнева во всех интервью последнего времени говорила, что настроена танцевать только современную хореографию, мечтает работать с Матсом Эком и не прочь, чтобы балет сочинили непосредственно для нее. Говорят, Вишнева настояла на "Баядерке" в последний момент, буквально накануне бенефиса. Возможно, критики и найдут здесь повод философски порассуждать о переменчивой натуре балетных прим. Но Вишнева может себе позволить быть непредсказуемой. Ведь та, кого критики не так давно величали "танцующей Лолитой", стала поистине универсальной балериной. Современную хореографию и классику она исполняет одинаково убедительно. В тех же баланчинских "Рубинах" солистка показала то, на что способны немногие. Это позволяет Вишневой совершать па не только на сцене, но и в выборе репертуара.
Не разочаровала и Дарья Павленко, самая юная из троицы и пока еще не достигшая их степени звездности. Но именно "пока". Балетоманы пристально следят за ее восхождением. Павленко выросла на мариинской сцене как раз в период больших перемен. Отсюда отрешенность и прицельная точность в движениях, поразительная чистота формы. Стоит ли удивляться, что так убедителен в ее исполнении Форсайт?
Когда-нибудь балетоманы в память о нынешних мариинских примах будут собирать реликвии. На аукционах "Сотби" и "Кристи", быть может, выставят первую афишу Павленко, как когда-то - Анны Павловой. И по баснословной цене уйдут туфельки Лопаткиной и Вишневой, как уходили стоптанные балетные туфли Рудольфа Нуреева и костюмы Вацлава Нижинского. Впрочем, любой балетоман в здравом уме все же предпочтет лицезреть своих кумиров на сцене. И сегодня у него есть такая возможность. Дело за малым - остановить мгновенье. Записать его на жесткий диск собственной памяти.
Евгений Белжеларский, Сергей Тягин (фото)
